Национальный музей по случаю 70-летия начала Корейской войны подготовил выставку «Корейская война и Национальный музей — сохраняя продолжать» (25 июня — 13 сентября 2020 г.). О том, как сотрудники музея во главе со своим первым директором Ким Чжэвоном (1909—1990) спасали культурное наследие страны, вспоминает его дочь, профессор Ким Ённа, которая продолжила дело отца на посту директора Национального музея.
Война уносит не только жизни людей — в её огне гибнет культурное наследие и бесценные произведения искусства. Уничтожение и разграбление культурных ценностей происходит сознательно, поскольку, вымарывая культуру из истории проигравшей страны, стирают самоидентичность её народа. Так происходило во время Второй мировой войны, когда нацисты организованно вывозили из стран Европы не только произведения искусства и артефакты, но и исторические документы и книги. Только произведений искусства было вывезено около 250 тысяч единиц. После войны на Нюрнбергском процессе разграбление культурных ценностей было признано военным преступлением.
Во время Корейской войны, братоубийственной трагедии, разразившейся в 1950 году, была также предпринята попытка расхищения культурного наследия Юга северокорейской армией. Но коллекцию Национального музея удалось сохранить и позже эвакуировать во временную столицу Пусан благодаря героическим усилиям нескольких человек. Но их заслуги мало кому известны.
На этом фото 1952 г. сотрудники Национального музея проводят совещание во временном здании музея в Пусане, временной столице Кори. В центре (шестой слева) — Ким Чжэвон, первый директор музея. © National Museum of Korea
На этом снимке дворца Кёнбок-кун, сделанном в 1915 г., хорошо видно здание в западном стиле, построенное японским колониальным правительством. В нём размещался Музей японского генерал-губернаторства, предшественник Национального музея Корея. Справа видны дворцовые строения и восточные ворота Кончхун-мун, а слева внизу — крытая галерея здания Кынчжон-чжон, где находится тронный зал. © National Museum of Korea
Коллекция в опасности
Во время Корейской войны ключевую роль в сохранении южнокорейского культурного наследия сыграл Ким Чжэвон, первый директор Национального музея. Ким был свидетелем подъёма нацизма в Германии в 1920—1930 годах, когда учился в Мюнхенском университете. Позже он работал помощником-исследователем археолога и синолога профессора Карла Хентце в Гентском университете (Бельгия), а вернувшись в Корею в 1940 году, стал преподавать немецкий язык в колледже Посон (сейчас Университет Корё).
После Освобождения от японского колониального правления в августе 1945 года американская военная администрация начала искать человека, способного возглавить Национальный музей Кореи, бывший Музей японского генерал-губернаторства. Выбор пал на археолога, который учился в Германии. В декабре 1945 года Ким Чжэвон был назначен первым директором Национального музея.
Национальный музей занимал здание в западном стиле на территории дворца Кёнбок-кун. Когда 25 июня 1950 года северокорейские войска вторглись на Юг и двинулись к Сеулу, сотрудники музея ещё были заняты его реорганизацией. Три дня спустя, утром 28 июня, над музеем взвился северокорейский флаг, а один из сотрудников выкрикивал призывы к свержению президента И Сынмана. Ким был вынужден скрываться в доме знакомого, пока северокорейские солдаты охотились на ключевые фигуры южнокорейского истеблишмента.
Северокорейцы намеревались вывезти в Пхеньян предметы из собрания музея и коллекцию, собранную Чон Хёнпхилем (1906—1962), основателем музея Кансон. Они приказали сотрудникам музея упаковать наиболее ценные вещи и перевезти их во дворец Токсу-гун. Служащие под разными предлогами (вроде нехватки упаковочной бумаги или материала для ящиков) затягивали работу. Однако 28 сентября Сеул был отбит силами ООН. К тому времени большая часть ценностей уже была упакована и складирована в Токсу-гуне, но для их вывоза не было транспорта: грузовики были забиты отступающими северокорейцами. Между тем дворец Кёнбок-кун был значительно разрушен во время бомбардировок, серьёзно пострадали также здания, где находились предметы из коллекции музея.
Секретная операция
Ким Чжэвон (справа) и Юджин Кнез, занимавший во время Корейской войны пост директора Информационной службы США в Пусане. Кнез в частном порядке организовал транспорт для безопасной перевозки коллекции музея в Пусан. © National Museum of Korea
Освободив Сеул, южнокорейские войска и силы ООН двинулись было на север, но, столкнувшись с вступившими в войну китайскими добровольцами, были вынуждены снова отступить. Глядя на отступающие американские танки, Ким осознал серьёзность ситуации и обратился к министру культуры и образования Пэк Накчуну: «Надо эвакуировать собрание музея в Пусан, куда ещё не докатилась война». Ким был уверен, что если культурное наследие снова окажется в руках северокорейцев, то спасти его будет невозможно. Министр согласился и вынес соответствующую резолюцию, которая по соображениям секретности была написана на английском языке.
Разрешение было получено, но оставалась одна проблема: в ситуации, когда катастрофически не хватало транспорта даже для войск и беженцев, найти машины для вывоза культурного наследия было непросто. На помощь пришёл Юджин Кнез (1916—2010), антрополог, занимавший в то время пост директора Информационной службы США в Пусане. Требовалось одобрение Джона Муччио (1900—1989), тогдашнего посла США в Корее, но, учитывая срочность, Кнез взял на себя всю ответственность. Зная, что составы, перевозящие военные грузы, возвращаются в Пусан в основном пустыми, он убедил ответственного американского офицера предоставить поезд, а в управлении транспортной службы американских войск дали грузовики для привозки ценностей на Сеульский вокзал.
6 декабря Ким Чжэвон доложил министру об отъезде в Пусан. Помимо директора в поезд сели 16 человек, включая членов руководства музея и их семьи. Чтобы обеспечить секретность, состав стоял на станциях по нескольку часов. В итоге поездка, занимающая сейчас два с половиной часа, растянулась на четыре дня. А месяц спустя, 4 января, Сеул снова заняли северокорейские войска.
Тогдашний президент Южной Кореи И Сынман хорошо понимал важность культурного наследия. Полагая, что в случае расширения зоны боевых действий культурные ценности нужно будет переправить из Пусана за рубеж, он решил прозондировать возможность их отправки в США. Но в Госдепартаменте из опасений, что злонамеренная пропаганда истолкует это как расхищение американцами культурного наследия Кореи, порекомендовали обратиться к Японии. Но И Сынмана это не устраивало. По счастью, в марте 1951 года южнокорейские войска и силы ООН снова отбили Сеул и успешно удерживали северокорейские войска и китайских добровольцев на отдалении от Пусана до самого конца войны.
Дискуссия о перемещении культурных ценностей угасла, но один факт заслуживает внимания. В июле 1950 года, т.е. вскоре после начала войны, президент И Сынман дал указание полковнику Ким Ирхвану из Минобороны отправить 139 ценных культурных объектов, включая золотые короны эпохи Силла из собрания филиала Национального музея в Кёнчжу, а также золотые слитки «Банка Кореи» на хранение в «Банк Америки» в Сан-Франциско. Эти предметы позже вошли в состав экспонатов выставки «Шедевры корейского искусства», объехавшей в 1957—1958 годах 8 городов США, а после окончания войны благополучно вернулись в Корею.
Так бесценные росписи оказались в числе 18.883 предметов культурного наследия из собрания Национального музея, которые, будучи упакованными в 430 ящиков, были благополучно перевезены в безопасное место.
Каталог выставки «Шедевры корейского искусства» — первой выставки корейского культурного наследия за рубежом. Выставка побывала в 8 городах США в 1957-58 гг., демонстрируя миру, что Корея возрождается к жизни после разрушительной Корейской войны. На фото в каталоге — золотая корона из гробницы Собон-чхон в Кёнчжу, №339 в списке сокровищ страны. © National Museum of Korea
Стенная роспись «Пранидхи». Глинистый грунт. 145 × 57 см. Из коллекции Национального музея Кореи. Одна из стенных росписей с изображением сцены «пранидхи» («обет» на санскрите), извлечённых из пещеры №15 комплекса Безеклик, крупнейшего ансамбля буддийских пещерных храмов в Турфане, созданного в период с VI по XII вв. На ней изображён Шакьямуни в его предыдущей жизни, в обеих руках он держит по голубому цветку. © National Museum of Korea
Преданность делу
Многие предметы из собрания Национального музея остались в столице. Но особенно директор Ким переживал из-за более 60 единиц настенной живописи из Центральной Азии. Японский меценат передал их в дар Музею японского генерал-губернаторства в период японского колониального правления. Фрагменты глинобитных стен с росписями были слишком тяжёлыми и объёмными, чтобы их можно было перевезти в Пусан.
Схожая ситуация сложилась в Этнологическом музее в Берлине, в собрании которого также находились центральноазиатские настенные росписи. Когда разразилась Вторая мировая война, их не удалось перевезти в безопасное место, поэтому примерно 30% из них было уничтожено. Говорят, что их-за этого ответственный за росписи работник музея впоследствии покончил с собой.
Ким и несколько сотрудников музея в апреле и мае 1951 года вернулись в Сеул. Под грохот канонады, сопровождавшей весеннее наступление северокорейцев, им удалось проникнуть в музей, упаковать росписи и перевезти их в Пусан. По просьбе Юджина Кнеза с упаковкой и доставкой груза на Сеульский вокзал им помог полковник Чарльз Мунске. Так бесценные росписи оказались в числе 18.883 предметов культурного наследия из собрания Национального музея, которые, будучи упакованными в 430 ящиков, были благополучно перевезены в безопасное место. Благодаря усилиями и преданности многих людей собранию музея удалось пережить войну.
Даже в период послевоенного хаоса Национальный музей не переставал заниматься своим прямым делом: раскопками и выставками. После окончания войны в 1953 году коллекция музея вернулась в Сеул и разместилась в здании Сокчо-чжон на территории дворца Токсу-гун, а в 1955 году музей снова открылся для публики.
Я, младшая дочь Ким Чжэвона, родилась в то время, когда родители были в эвакуации в Пусане. Я не помню своего детства во временной столице, но каждый раз, когда я обходила выставочные залы в течение тех 5 лет, что я провела в должности директора Национального музея (2011—2016 гг.), я не могла не задумываться над тем, насколько трудной была задача по сохранению культурного наследия в такой опасной ситуации, как война. Это стало возможным благодаря лидерским качествам человека с международным опытом, выдающимися языковыми способностями, умением быстро оценивать ситуацию и огромным чувством долга. Не меньший вклад внесли и сотрудники музея, которые, рискуя жизнью, встали на защиту культурного наследия страны, а также все те, кто, независимо от национальности, с готовностью протягивал руку помощи из глубокого уважения к культурному наследию страны.
Интерьер выставочного зала Национального музея, который после окончания Корейской войны переехал в здание Сокчо-чжон на территории дворца Токсу-гун и в 1955 г. снова открылся для публики. © National Museum of Korea
한국국제교류재단
