Для буддийского монаха конечная цель потребления пищи состоит в том, чтобы, используя её пищевую ценность, разделить своё прозрение со всем сущим во Вселенной. Поэтому монах ест не для того, чтобы насладиться вкусом или утолить голод — еда сама по себе есть религиозная практика, осуществляемая путём сбора подаяний и последующего приёма пищи согласно ритуалу.

Обычная монастырская трапеза включает в себя рис, суп, несколько простых «панчханов» и воду. Еду накладывают в четыре деревянные чаши патра, которые ставят перед собой на квадратную салфетку.

Когда чаши патра не используются, они хранятся на специальных полках.© Jeondeungsa

Во времена Будды Шакьямуни, когда возник буддизм, к еде относились с умеренностью, не осуждая её потребление в разумном количестве, а равно и стремление питаться вкусно. Это отличало буддизм от других индийских учений, таких как брахманизм, сторонники которого старались есть как можно меньше, не наслаждаясь вкусом, и джайнизм с его крайней степенью аскезы. В то же время в ранней буддийской традиции запрещалось есть после полудня, поэтому голодных монахов постоянно преследовал соблазн нарушить заповеди. Чтобы справиться с этим, они занимались сбором подаяний и ели в соответствии с определённым ритуалом, превратив приём пищи в религиозную практику.

Заповеди раннего периода
Индийские буддийские монахи, чьё ежедневное пропитание обеспечивалось сбором подаяний, брали столько еды, сколько давали буддисты-миряне, что само по себе помогало монахам умерить свою жадность в еде. Были и другие правила, позволявшие монахам контролировать потребление пищи. Одна из 13 заповедей, которые должны соблюдать посвящённые монахи, или бхиккху, относится к сбору подаяний и приёму пищи. Согласно ей, монах может съесть только одну миску пищи в день. При этом, собирая подаяния, нужно было просить еду в первом попавшемся доме вне зависимости от того, бедны или богаты его хозяева.

Помимо этого, заповеди запрещали монахам просить еду по своему вкусу, принимать слишком много еды и больше одного раза в день. Также монахи верили, что главным способом, позволяющим справиться с жадностью в еде, была самодисциплина. Её суть состояла в том, чтобы сосредоточиться не на объекте, т.е. еде, а на обуздании своих чувств и осознании того, что пробуждает желание еды. Наиболее известная в наши дни версия этой практики — «осознанное питание», предложенное вьетнамским монахом дзен по имени Тик Нат Хана.

Труд монахов
В дзен-буддизме Восточной Азии относятся к пище не так, как в раннем индийском буддизме, в котором монахам запрещалась любая производительная деятельность, а именно сельскохозяйственные работы, поскольку это могло привести к убийству живых существ. По этой же причине запрещалось готовить и хранить пищу. В то время как в дзен-буддизме, как об этом свидетельствует изречение: «День без труда — день без пищи», производительный труд монахов считается частью духовной практики. При этом разрешается также хранить пищу, и монахи сами готовят себе еду. Благодаря таким самобытным чертам восточноазиатского дзен-буддизма частью буддийской культуры стали монастырская вегетарианская пища Китая (суцай), буддийская вегетарианская кухня Японии (сёдзин рёри) и храмовая пища Кореи (сачхаль ымсик).

Корейский дзен-буддизм как течение восточноазиатской традиции разделяет подобное отношение к пище. Здесь признаётся важность вкуса и количества пищи как источника сил для души и тела, и эта точка зрения отражается в концепциях «трёх добродетелей в пище» и «шести вкусов пищи». Согласно концепции «трёх добродетелей», продукты должны быть, во-первых, благотворны, чтобы обеспечивать нормальное функционирование тела, во-вторых, чисты, что означает отсутствие грязи и съедобность, а в-третьих, соответствовать закону Будды, который запрещает употребление мяса и «пяти острых овощей» — чеснока, зелёного лука, лука одноцветкового («таллэ»), лука китайского («ёмгё») и асафетиды («хынго»). Эта концепция, содержащая положительное отношение к приготовлению пищи и реалистичный взгляд на продукты, используется как важное практическое правило корейской храмовой пищи.

Концепция «шести вкусов» предполагает, что вся пища по вкусу подразделяется на солёную, сладкую, кислую, горькую, острую и пресную. При этом, в отличие от других вкусовых классификаций, скажем, четырёх вкусов, выделенных Аристотелем (сладкого, солёного, кислого и горького), или 5 традиционных вкусов китайской кухни (сладкого, солёного, кислого, горького и острого), в которых все вкусы имели равный статус, в корейском дзен-буддизме, также называемом сон-буддизм, выделяют пресность как базовый вкус, принимающий индивидуальные особенности других пяти вкусов, чтобы в итоге создать хорошо сбалансированный, гармоничный вкус.

Пищу, приготовленную в соответствии с этими правилами, принимают в ходе ритуала «пару конян», или монастырской трапезы с чашами патра. «Пару конян» — это коллективный приём пищи. Еду не готовят для каждого в соответствии с личными вкусами. Пища готовится для всех по правилам «трёх добродетелей» и «шести вкусов» из ингредиентов, доступных в данное время года и в данных обстоятельствах. Как следствие, такая пища вряд ли позволяет удовлетворить личные предпочтения, но зато монахи могут вместе насладиться естественным вкусом еды из сезонных продуктов, выращенных на свежем воздухе и политых чистой водой.

Монахини в храме Поннён-са (Сувон, провинция Кёнги-до) читают молитву перед едой. Во время трапезы они произнесут ещё три молитвы, чтобы разделить еду со всеми, кто существует в этом и в потустороннем мире.

Путь к прозрению
«Пару конян» начинается с того, что каждый монах накладывает в свои чаши подходящее количество еды. Когда еду раздают, монах может попросить ещё или, напротив, выложить из чаш лишнее, если считает, что столько не съест. Положено съедать всю еду в чашах патра, не оставляя ни единого зёрнышка риса, ни крупицы молотого красного перца. Так монахи учатся сдерживать свои желания в том, что касается вкуса и количества пищи. Такой способ приёма пищи, который является ежедневной рутиной и в то же время религиозной практикой, распространён в буддийских общинах Восточной Азии, но в том, что касается содержания и конкретного поведения, корейская версия «пару конян» воплощает особые идеи и заповеди, характерные только для корейского буддизма.

Деревянные чаши для приёма пищи называются «патра» на санскрите и «пару» по-корейски. Согласно легенде, после прозрения Будда получил подаяние в виде еды от двух торговцев, но ему некуда было положить её, и, увидев это, Четыре Небесных Царя принесли Будде чаши патра. С тех пор эти чаши использовались буддийскими монахами для сбора подаяний и приёма пищи. В наши дни в буддизме Теравады в Юго-Восточной Азии для еды пользуются одной чашей, но в Корее монахи едят из четырёх чаш, предназначенных соответственно для риса, супа, воды и «панчхана». Чаши патра изготавливают из металла, глины или дерева, в Корее в ходу в основном деревянные чаши. В индийском буддизме, чтобы стать монахом, послушник должен сам обзавестись монашеским одеянием (кашая) и чашей «патра». Но в восточноазиатском дзен-буддизме существует традиция, когда учитель передаёт ученику одеяние и чаши в знак передачи Дхармы.

Молитва «Огванге» («Пять размышлений [перед приёмом пищи]»), которую монахи читают перед едой, показывает, что «пару конян» — это не просто приём пищи, но один из наиболее важных монастырских ритуалов:

Размышляя над объёмом труда, вложенного в эту пищу,
Я чувствую, что недостаточно добродетелен, чтобы принять её.
Отбросив желание и заблуждения,
Считая эту пищу лекарством для бренного тела,
Я принимаю её, чтобы достичь прозрения.

После окончания приёма пищи монахи споласкивают чаши водой и насухо вытирают их, ложку и палочки, а потом особым образом обвязывают лентой.

Общинный приём пищи
Пища, которая дана монаху, предназначена не только для него. Прочитав «Огванге», монахи берут семь зёрнышек риса из своей чаши, чтобы раздать животным, птицам и насекомым. Это значит, что для монаха процесс поглощения еды не есть индивидуальный приём пищи, но общинная трапеза вместе со всеми живыми существами.

Более того — компанию монаху составляют не только люди и животные этого мира, но и те, кто обитает в загробном мире, включая покойных родителей, дедушек, бабушек и других родственников. Путём произнесения имён десяти Будд и бодхисаттв, пребывающих в высших сферах, монах разделяет пищу, вспоминая всех живые существа, обитающие в мире чувственных желаний, включая людей и животных, а также обитателей загробного мира. Для буддийского монаха конечная цель потребления пищи состоит в том, чтобы, используя её пищевую ценность, разделить своё прозрение со всем сущим во Вселенной.

В конце каждой трапезы чаши омывают водой, чтобы в них не осталось ни зёрнышка риса, ни крупицы перца. Можно оставить лишь немного воды для злых духов, которую затем собирают в общую чашу. Согласно буддийским верованиям, злые духи постоянно страдают от голода и жажды, но их глотки уже, чем угольное ушко, поэтому они не могут проглотить даже зёрнышко риса или крупицу молотого красного перца. Таким образом, за исключением нескольких капель воды для злых духов, в конце «пару конян» вся полученная еда должна быть полностью съедена.