코리아나-길 위에서

Вулканический остров Чечжу-до, с горой Халла-сан в центре, протянулся овалом свостока на запад. Часть острова к югу от горы Халла-сан называют Намчечжу, т.е.Южный Чечжу; административно эта территория относится к городу Согвипхо.Сюда, на самую южную оконечность Кореи, весна приходит раньше всего.

За жёлтыми полями рапса, зацветшего с приходом весны, виднеетсясинее море и пик Восхода Солнца.

«Привет!» — говорю я, впервые встретив тебя на дороге.Знаете ли вы, что человеческое счастье начинается со словприветствия, с которыми обращаешься к тому, кого любишь?Что слова приветствия, которыми обмениваешься с любимым чело-веком, накапливаются и в итоге становятся счастьем? Что счастье —подобно вину? Поэтому, когда жизнь пересекает реку разочарованияи отчаяния, оно предлагает нам лодку и вёсла, чтобы преодолеть этуреку. Вот для этого нам и нужно счастье.

Сегодня я стою на дороге в Южном Чечжу. Сколько раз я уже стоялздесь — неизвестно, но каждый раз я с теплотой говорю: «Привет!»Будто встретил свою первую любовь. И ты так же тепло отвечаешь:«Привет!» В этот момент мою душу наполняет волнение, а глаза светле-ют, будто я смотрю на цветочную клумбу в небе. А все тени ненависти иотчаяния в моей душе исчезают подобно порыву весеннего ветра.

Ты стоишь и, улыбаясь, машешь мне рукой. А бывают ли момен-ты, когда ты задумываешься, откуда ты родом? Я — из Кореи. Я живув Корее и пишу стихи. В чём суть 60 лет, которые я провёл на земле?Наверное, стыд. Я не смог прожить жизнь, наполненную страстью ичистотой, не смог написать своих лучших стихов, в которые вложил бывсю душу. Когда критики одобрительно кивали, прочитав пару моихстихотворений, которые я написал, просидев за столом ночь напролёт,мне казалось, что, возможно, это мои лучшие строки, и меня распира-ло от гордости. Но когда я думаю, что просто преодолел лужу време-ни, заполненную нетерпением и неумелостью, на душе становится ещётемнее.

Скалы Чусанчоллидэ в Согвипхо — это одна из наиболее прекрасныхприродных достопримечательностей вулканического острова Чечжу-до.

Почему восход солнца прекрасен

Дорога, с которой я здороваюсь, — это кольцевая трасса, опоясыва-ющая остров Чечжу-до. Эта Трасса провинциального значения №1132до сих пор более известна под своим старым названием — Националь-ная трасса №12. Уникальная природа острова, с её таинственными ипрекрасными природными феноменами, с 2007 года находится подохраной ЮНЕСКО как объект Всемирного наследия. Я гуляю по остро-ву с его деревнями, окружёнными застывшей лавой, выплеснувшейсяпосле взрыва вулкана, и лавовыми пещерами бесконечной глубины, иводопадами, низвергающимися прямо в море, и островами. И в какой-то миг и земля, и небо превращаются в сплошное поле цветущегорапса насыщенно-жёлтого цвета. У меня захватывает дух, и я замираю,на мгновение забыв, кто я и что я. Стыд тоже на время испускает дух.Вот почему я прихожу на эту дорогу. Человек, встречаясь с дорогой,забывает об одиночестве, а дорога, встретившись с одиночеством истыдом человека, обретает завершённость.

Если идти к дому Ким Чжонхи вдоль побережья, то можно увидеть невысо-кую башню, на которую водружено изваяние из туфа. Справа виднеетсягора Тан-сан, имеющая редкую для многочисленных сопок Чечжу-доостроконечную форму.

Сейчас я стою на юго-восточной части кольцевой дороги. Передмоими глазами — вершина горы, своей загадочной формой напомина-ющей слона. Чечжусцы называют её Сон-сан Ильхчуль-бон, т.е. пик Вос-хода Солнца на горе Сон-сан. Здесь, на самой восточной оконечностиЧечжу-до, можно увидеть самый прекрасный восход солнца в Корее.Этот туфовый конус появился на свет 5 тысяч лет назад, когда из-заподводного извержения на поверхность моря вырвались языки магмы.Поначалу он был отдельным островом, но потом благодаря накопле-нию отложений соединился с Чечжу-до. Закат здесь необычайно пре-красен из-за солнечных лучей, падающих с неба разноцветными снопа-ми зелёного, розового, голубого, жёлтого цвета. Разве это не мистика?Разноцветные лучи солнца! Представьте себе на минуту картины Гоге-на. Первобытные цвета, отражённые в картинах этого «благородноговарвара», закончившего свои дни на Таити, как раз и есть цвета солнеч-ного света. Лучи солнца падают на застывшую чёрную лаву, зияющуюдырами, на жёлтые цветы рапса, поля которого простираются от скло-нов гор до самого моря, на синеву колышущихся морских вод, сияютмежду долгих выдохов, которые делают «хэнё».

Туристы, приехавшие вСогвипхо, наслаждаютсяпрогулкой по тропе, огиба-ющей гору Санбан-сан.

Нужно немного рассказать о «хэнё». Ныряльщицы «хэнё» — это сим-вол жизни на Чечжу-до. Они без снаряжения погружаются на глубинув десятки метров и добывают морепродукты. Опытные «хэнё» могутзадерживать дыхание на 5 минут. Именно звуки выдыхаемого возду-ха, которые издают женщины, когда всплывают на поверхность, естьсимвол чечжуских «хэнё» и жизненной силы островитянок. Глядя, какони понемногу стареют, проводя всю жизнь в борьбе с морем, испы-тываешь благоговейный трепет. В 2016 году культура чечжуских «хэнё»была внесена в Список нематериального культурного наследия чело-вечества ЮНЕСКО.

Остановив машину на обочине дороги, я жду, когда солнце взой-дёт над пиком Ильчхуль-бон. Поначалу в падающих с неба солнеч-ных лучах перемешаны жёлтый и тёмно-красный цвета, постепенноони превращаются в светло-зелёный и синий, а потом приобретаютмистический розовый отлив. Когда в летний день смотришь на солн-це над пиком Ильчхуль-бон, сидя в поле цветущего рапса, кажется, чтоможешь понять, отчего поют птицы и почему так ясны лица цветов.

На пути к Сопчи-кхочжи я поворачиваю в другую сторону.

«Кхочжи» на чечжуском диалекте означает «крошечный мыс». Когда 30 лет назад я впервые приехал сюда,это было моё свадебное путешествие. Тогда местный пейзаж был самой первозданностью. Там были мы двое,был ветер, наполненный ароматами цветов, был шум волн, и были солнечные лучи, падающие на землю вовсём своём разноцветье. А может быть, на самом деле не было ничего. Для молодожёнов, не знающих, ждётли их за дверью грубый мир, это место было пространством, похожим на подарок, подготовленный жизнью,когда нужно смиренно принимать будущее, которое невозможно предугадать. Теперь здесь полно людей.Вы, наверное, слышали о корейском телесериале «Ва-банк»? Помимо него здесь сняли ещё много фильмов ителесериалов, поэтому, конечно, люди не могли не устремиться сюда. Ранее таинственное место, одинокое,но элегантное, теперь растеряло былой блеск. Но только сейчас, когда здесь растёт людская башня, я осоз-наю, что я — человек. Наверное, всем из них доводилось испытывать отчаяние, грусть и боль. Преисполнив-шись жалости ко всем этим людям, я задумываюсь: «А не приехали ли они сюда, чтобы забыть о той боли?»Потому что ведь и я, и они, и все мы — люди, в печали мечтающие каждый о своём.

Художник И Чжунсоп и море у Согвипхо

На Чеджу-до повсюду уста-новлены каменные идолы«тольхарыбаны»

На дороге в Южном Чечжу я собирался встретиться с двумя людьми.

И вот настало время встречи с первым из них. И Чжунсоп (1916—1956), корейский художник. Лет в 20 ябыл очарован его картинами и жизнью. Критическую биографию И Чжунсопа, написанную поэтом Ко Ыном,я читал снова и снова, пока не затёрлась обложка, вплоть до самой армии. В городе Согвипхо есть музей ИЧжунсопа и улица, названная его именем.

Оказывается, я не знаю, с чего нужно начать рассказ о нём. И Чжунсоп оказался на Чечжу-до в январе 1951года. Был самый разгар Корейской войны, и он приехал сюда в эвакуацию вместе с женой и двумя маленьки-ми сыновьями. Родившись в семье зажиточного фермера, в возрасте 20 лет И Чжунсоп уехал в Японию, гдеучился живописи. Там он встретил свою судьбу — Масако. Мне было немногим за 20, поэтому история любвимолодого корейского художника и японки в период колонизации тронула меня до глубины души. Влюблён-ные встречались, преодолевая Корейский пролив, разделяющий Японию и Корею, а в 1945 году пожени-лись. Вскоре в Корею пришло освобождение.Супруги мирно жили в Вонсане (сейчас терри-тория КНДР), но в 1950 году были вынужденыбежать от бомбёжек на юг страны. Именнотогда художник с семьёй оказался в ЮжномЧечжу. Из переполненного беженцами Пуса-на они перебрались на Чечжу-до, и с январяпо декабрь 1951 года жили на берегу моряв Согвипхо. В этот период семья художникавлачила жалкое существование и перебива-лась ловлей крабов.Именно поэтому на кар-тинах И Чжунсопа часто появляется сюжет— крабы, играющие с его двумя сыновьями.Художник как-то признался, что испытыва-ет глубокое чувство вины перед крабами,которых поймал тогда и съел.

В этот период семья художникавлачила жалкое существование и перебива-лась ловлей крабов. Именно поэтому на кар-тинах И Чжунсопа часто появляется сюжет— крабы, играющие с его двумя сыновьями.Художник как-то признался, что испытыва-ет глубокое чувство вины перед крабами,которых поймал тогда и съел. В 1952 году ИЧжунсоп отправил Масако и детей в Японию,после этого для него начались несчастливыевремена. Каждые четыре дня он писал письмасвоей Масако. Вот одно из них.

«Искусство — это выражение безгранич-ной любви. Выражение любви истинной.Когда истинная любовь становится пол-ной, только тогда просветляется душа. <…>Нужно просто ещё глубже, ещё полнее, ещёболее страстно любить, обожать и сновалюбить, страстно любить безгранично дра-гоценную Намдок и вновь творить, и выра-жать по-настоящему все вещи человеческойжизни, отражённые в ясной душе двух людей. <…> Снова и снова мно-гократно осыпаю страстными поцелуями твои бесконечно мягкие итёплые пальцы ног».

Картина Ким Чжонхи «Сехандо» (1844 г.) является классическим образцом«живописи учёных-литераторов», ибо была создана не профессиональнымхудожником, а «сонби». В это произведение вложена душа учёного, зановообретшего смысл жизни во время полного невзгод изгнания. Монохрома-тическая живопись тушью. 23 см × 69,2 см.

Намдок (南德) — это корейское имя Масако. В этом письме естьфраза, от которой я не мог оторвать глаз: «Целую пальцы твоих ног».Как выражение безграничной любви к самому простому, приземлён-ному, истёртому. И ведь в этом проявляется система ценностей худож-ника. Он очень любил пальцы ног жены и во многих письмах писал, чтоцелует их.

И Чжунсоп любил рисовать волов. Изображая волов с их грубоватойпростотой, он пытался выразить квинтэссенцию истинно корейскогопейзажа. Когда во время войны было сложно достать материалы дляживописи, художник использовал вместо бумаги фольгу из-под сига-рет. Докурив очередную пачку, он доставал фольгу и наносил на неё рисунок. Из более чем трёхсот сохранившихся рисунков на сигарет-ной фольге три находятся в собрании нью-йоркского Музея современ-ного искусства. А картина «Семья, отправляющаяся в путь» — это моялюбимая работа И Чжунсопа. В образе главы семьи, который, посадивв телегу, запряжённую волом, жену и двух детей, отправляется в путь,заключён мир, о котором мечтал художник. В 1955 году проходила егопоследняя выставка в Сеуле, но картины не продавались. Художникпал духом, отказывался от пищи и метался по палате психиатрическо-го отделения. В 1956 он покинул этот мир в одной из больниц Сеула, вполном одиночестве.

В музее И Чжунсопа можно увидеть письма, которые художникпосылал жене и его любимые картины. На душе теплеет, когда видишь,сколь значима жизнь художника, некогда влачившего голодное суще-ствование. Музей высится над побережьем Чагури, где И Чжунсоплюбил гулять со своей семьёй. Когда тебе одиноко и грустно, достаточ-но пройтись по этой дороге, размышляя о судьбе художника, жившегов нужде, чтобы твоя душа обрела умиротворение. А ещё хорошо про-гуляться до водопада Чонбан или до водопада Чхончжиён и послушатьтам дыхание людей. Ведь мы собираемся вместе, потому что мы всеодиноки. Разве нет? Один корейский поэт так и говорил: «Раз одинок —значит, человек».

Дорога от пика Ильчхуль-бон до горы Санбан-сан так прекрасна, что могла бы называтьсярайской. И не только из-за мистической красоты природы, но и потому, что это место окутаноаурой учёного «сонби» и художника, особенно почитаемых в Корее.

Жизнь «сонби» эпохи Чосон в изгнании

Во дворе Музея И Чжунсопа. Портрет художника.

Гора Санбан-сан находится на самом западе Намчечжу.

Её гребни отличаются плавностью и теплотой линий. Здесь можноувидеть умиротворяющий пейзаж с лошадьми, щиплющими траву. Арядом расположилась гавань с красивым именем Мосыльпхо. Побро-див по гребню горы, на закате солнца ем в маленькой забегаловке вМосыльпхо жареную сельдь с рисом и «панчханом». Наверное, глупосчитать удовольствие от еды одной из радостей человеческой жизни.Только вот когда терзаемый одиночеством или погружённый в глубо-кое отчаяние человек в обветшалой забегаловке на маленькой приста-ни ест в одиночку, в компании лишь бутылочки «сочжу», — это вовсене кажется глупостью. Человек анализирует и прислушивается к себе,размышляя о пройденном пути. И ничто не может помешать ему найтиновую дорогу в жизни.

В 1840 году в Мосыльпхо прибыл в изгнание один человек. Это былКим Чхонхи (1786—1856; псевдоним Чхуса). В эпоху Чосон в ссылкуотправляли тех, кто отважился пойти против короля. Ким Чхонхи про-вёл в ссылке на Чечжу-до 8 лет. Его жизнь была ограничена заборомс шипами, выстроенном вокруг дома под соломенной крышей, где онпоселился. Часто величайшие достижения в жизни человека прихо-дятся на времена крайней бедности и нужды. Эта истина известна с давних времён и на Востоке, и на Западе. Именно здесь, в изгнании,Ким Чхонхи достиг подлинных высот учёности и искусства. Его картина«Зимний пейзаж (Сехандо)», знакомая любому корейцу, была созданаздесь в 1844 году.

Стоит обязательно хотя бы раз увидеть эту картину, объявленнуюнациональным сокровищем №180. Она очень простая: обветшалыйдом, выполненный буквально несколькими штрихами, старая сосна итри молодых кедра. И надпись, взятая из «Бесед и суждений» Конфу-ция: «Только с наступлением холодов мы узнаем, что сосна и кипарисопадают последними». Иначе говоря, только после тяжёлых испыта-ний начинает сиять свет жизни. К картине прикреплены панегирики,написанные 16-ю цинскими учёными-литераторами того времени.Только вдумайтесь — именитые учёные мужи из соседнего Китая былинастолько впечатлены, что посчитали нужным в письменном видевыразить своё восхищение картиной корейского «сонби» в изгнании.

В доме, где жил Чхуса, задаваться вопросом о смысле жизни —вполне осмысленное занятие. Не правда ли? Дорога от пика Ильч-хуль-бон до горы Санбан-сан так прекрасна, что могла бы называтьсярайской. И не только из-за мистической красоты природы, но и потому,что это место окутано аурой учёного и художника, особенно почитае-мых в Корее.