한국국제교류재단

В этом году исполняется 200 лет с выхода «Монмин симсо» («Наставления по управлению народом») — одного из важнейших трудов Чон Ягёна. Это произведение, состоящее из 48 томов, получает высокую оценку за содержащуюся в нём критику тирании правительственных чиновников эпохи Чосон и видение того, как правители на местах должны служить народу.

Когда Чон Ягён был освобождён из 18-летней ссылки, он вернулся в свою родную деревню Мачжэ в Намянчжу провинции Кёнги-до, где прожил последние 18 лет своей жизни.Он мечтал жить в родном краю и проводить время за рыбалкой.

Тумульмори — это частотный топоним, обозначающий «место, где встречаются два водных потока». Здесь мы называем так южную часть Янсу-ри провинции Кёнги-до, где, встречаясь, впадают в Хан-ган реки Намхан-ган (Южная Хан-ган) и Пукхан-ган (Северная Хан-ган). Час езды от Сеула через Ханнам и мост Пхальдан-тэгё — и вот вы уже перед раздольем рек и гор. Для сеульцев это идеальное место для загородного отдыха на выходных. А если вас не пугает подъём в гору метров на 300 по крутой тропе, вы можете добраться до храма Сучжон-са на горе Унгиль-сан и взглянуть оттуда вниз на Тумульмори.

В Тумульмори есть переправа, которая когда-то соединяла Танян провинции Северная Чхунчхон и Чонсон в Канвон-до с портами Ттуксом и Мапхо в Сеуле. Но когда в 1973 году здесь, в нижнем течении, построили плотину Пхальдан, это историческое место перестало служить водным путём.

Из-за плотины русло расширилось, а скорость течения замедлилась. В итоге река стала скорее озером и обзавелась соответствующей водной растительностью, которая любит стоячую воду, такой как рогоз, тростник, лотос и рогульник. Воспользовавшись изменениями среды, в окрестных заболоченных зонах проложили тропы, оборудовали инфраструктурой и расположили скульптуры. Так на свет появились Сад Семи-вон и Экологический парк Тасан. Из-за них, в частности, здесь даже в будние дни не протолкнуться.

Самое лучшее здесь — это дымка. На рассвете, когда разница температур воды и земли достигает максимума, над водной гладью всегда курится дымка. Она образуется над озером Чхонпхёнхо, потом окутывает горы и на рассвете наконец спускается на берег реки в Тумульмори. От этого вида замирает дыхание. Каждый, кому повезёт увидеть эту утреннюю дымку, вдруг застывает на месте, охваченный воспоминаниями, которые превратились в старинный пейзаж. Посмотрев восход солнца в Тумульмори, считающийся одним из самых зрелищных на реке Хан-ган, вы, возможно, зайдёте в маленькое кафе рядом с парковкой и перекинетесь парой слов с хозяйкой. И она покажет вам на своём смартфоне несколько фото таинственных видов Тумульмори, которые завлекли её в эти края.

Весной 1783 года 22-летний Чон Ягён (1762—1836; псевдоним Тасан, т.е. «чайная гора») успешно сдал «малый экзамен» на должность чиновника низшего ранга и отправился с десятью товарищами в Сучжон-са — чтобы поздравить самого себя, а также выполнить пожелание отца, который попросил его приехать домой с друзьями, чтобы было «не слишком по-бедному». Прошло семь лет с тех пор как Чон Ягён, женившись в 15 лет, уехал в Сеул готовиться к государственным экзаменам, и все эти годы его отец, конечно, переживал за сына. Кроме того, вернувшись домой с товарищами, Чон Ягён, возможно, хотел продемонстрировать солидарность «наминов», т.е. «южан», — фракции, к которой принадлежал его клан.

Сучжон-са, храм более чем с тысячелетней историей, расположился на фоне великолепного пейзажа недалеко от родной деревни нашего героя. В юности Чон Ягён часто посещал этот храм, где он читал и сочинял стихи. В ту пору, вернувшись домой после сдачи экзамена, он, уже когда на небе мягко светила луна, приказал подать алкогольные напитки и написал стихи, наслаждаясь «радостью возвращения взрослым туда, где играл ребёнком». События того дня Чон Ягён описал в своём произведении «Поездка в Сучжон-са» («Сучжонса юрамги»).

В то время к Чон Ягёну в Корее относились с таким же уважением, с каким во Франции к Вольтеру или к Фихте в Германии. Он оставил после себя обширное собрание сочинений — плод критического ума, опережающего своё время и продвигающего идею практического применения учёности для управления государством («кёнсечхиён»). В 2012 году 250-летие учёного было включено в Список памятных дат ЮНЕСКО, имеющих значение для всего человечества, наряду с юбилеями Германа Гессе, Клода Дебюсси и Жан-Жака Руссо. В этом году мы отмечаем сразу два юбилея: 200 лет назад вышел его классический труд «Монмин симсо» (牧民心書; «Наставления по управлению народом»), и в то же время учёный получил возможность вернуться после 18-летней ссылки в родную деревню Мачжэ. Власти Намянчжу (к которому относится Мачжэ) и Комиссия Кореи по делам ЮНЕСКО провели международный симпозиум в Сеуле, чтобы отметить это событие.

Семи-вон, экологический парк в уезде Янпхён-гун, — это популярное «убежище» в летнее время. Здесь произрастает около 270 видов самых различных растений, в том числе водных.

Учитывая то, что учёный оставил более 500 трудов, нам, возможно, следовало бы открывать их каждый год, чтобы свериться, правильной ли дорогой мы идём. Подобно королю Кочжону, который старался защитить свою страну от внешних сил во второй половине XIX века и обращался к трудам Чон Ягёна каждый раз, когда впадал в отчаяние, не находя способа осуществить свои мечты о суверенитете и реформах. И горько сожалел, что не жил в одну эпоху с великим учёным.

Мы отправились в дорогу, чтобы изучить ту часть берега Хан-гана, где Чон Ягён родился, вырос и провёл свои последние годы, и чтобы соединить разрозненные фрагменты его жизни и мыслей. Но в нашем описании не будет ничего строгого, академического и нравоучительного. Будущий великий учёный в 4 года читал «Чхончжамун» («Текст [из] тысячи иероглифов»), в семь — писал стихи, к 10 годам издал свой первый поэтический сборник. Но мы постараемся познакомить вас с другим Чон Ягёном — не гением, но человеком, рассказав о малоизвестных деталях его биографии. Например о том, что с трудом сдав «малый экзамен» на должность чиновника, он всё же сумел привлечь внимание короля Чончжо, но, несмотря на это, лишь в 28 лет, после ряда провалов, сумел выдержать «большой экзамен», открывающий доступ к должностям высокого ранга. Наверное, и сам Чон Ягён вряд ли хотел, чтобы его запомнили чопорным узколобым человеком.

Красота вида на Тумульмори, который открывается из храма Сучжон-са, издревле привлекала сюда поэтов и художников. Это место находится недалеко от родного дома Чон Ягёна, поэтому ребёнком он часто приходил в храм, где читал и писал стихи.

Выбранный королём Чончжо, Чон Ягён присоединился к ведомству Кючжангак, научному органу и библиотеке при дворе, после чего занимал несколько важных постов, формулируя и выполняя реформы короля. Однако известно как минимум о двух случаях, когда учёный пренебрегал своими обязанностями. Похоже, природа отвесила ему странностей соразмерно таланту и способностям. Однажды Чон Ягён без разрешения покинул столицу, сказав, что поедет навестить отца, который тогда служил главой Чечжу-до. Это случилось на втором году его пребывания в Кючжангаке в качестве обучающегося по специальной программе. Узнав об этом, король Чончжо приказал доставить Чон Ягёна обратно во дворец и всыпать ему 50 плетей. Но, конечно, позже монарх простил учёного и отменил наказание.

О втором «побеге», который случился, когда, будучи секретарём правителя, Чон Ягён отвечал за доставку королевских приказов, он сам оставил следующую запись:

«Это было летом 1797 года, когда я жил в Сеуле, у подножия горы Нам-сан. Глядя на распустившиеся цветки граната на фоне пейзажа, когда небо только-только прояснилось после моросящего дождя, я подумал, что сейчас самое время отправиться ловить рыбу в Чхочхоне. Согласно правилам, чиновник при дворе мог покинуть столицу только после запроса разрешения на отпуск. Но официального отпуска мне было не получить, поэтому я просто оставил Сеул и поехал к Чхочхону. На следующий день я забросил сеть в речку и стал рыбачить, и в итоге поймал более 50 рыб разной величины. Маленькая лодка не могла справиться с таким весом и сильно осела, так что вода едва не переливала через борт. Я пересел в другую лодку и пришвартовался в Намчжачжу, где потом в весёлой компании досыта наелся рыбы».

Чхочхон — это речка, окружённая зарослями тростника, которая протекает рядом с родной деревней учёного. Для Чон Ягёна она была символом дома. А Намчжачжу — песчаный островок, лежащий ниже Тумульмори. Но приключение Чон Ягёна там не закончилось. После рыбы ему захотелось дикорастущей зелени, поэтому он подговорил своих товарищей отправиться через реку в Чхончжинам, в Кванчжу. В этом храме Чон Ягён с братьями изучал католицизм, он прячется так глубоко в горах, что неважно, как близко вы к нему пришвартовались — вам всё равно придётся ещё 10 км идти пешком.

«Я ходил в Чхончжинам с тремя братьями и ещё несколькими родственниками. Стоило нам зайти в горы, как нас окружала густая зелень, пышно цвели цветы, и от их аромата щипало в носу. Вокруг пели разные птицы, их голоса были чисты и прекрасны. Заслышав пенье птиц, мы останавливались и, оборачиваясь друг на друга, наслаждались их пением. Прибыв в храм, мы проводили время выпивая и декламируя стихи, и только через четыре дня вернулись домой. Я написал тогда более 20 стихотворений, и мы попробовали более 56 видов дикорастущих горных трав, включая пастушью сумку, папоротник и «турып». («Тасан симун чип», том №14).

Доложили ли об этом «побеге» королю Чончжо, неизвестно.

Внутренний двор Ёю-дана — дома, в котором родился, вырос и провёл последние годы своей жизни Чон Ягён. Дом был отреставрирован в 1957 году и входит в Мемориальный комплекс Тасана. В названии дома отражено изречение Лао-цзы, который советовал обращаться со всеми вещами с осторожностью и трепетом в душе.

В эпоху Чосон кроме имени люди часто имели «хо», т.е. литературный псевдоним, которым пользовались друзья и коллеги. Обычно такие псевдонимы отражали личность или особые черты своего владельца. Домам тоже часто давали имена, и иногда люди брали имена домов в качестве псевдонимов. Когда Чон Ягён, оставив государственную службу, вернулся в родную деревню, он назвал свой кабинет Юю-дан — Павильон, где колеблются и не решаются.

«Я хорошо знаю свои слабости. У меня есть смелость, но нет умения разбираться с делами. Я люблю совершать добрые дела, но не умею расставлять приоритеты. Поэтому, к сожалению, моя любовь к добрым делам принесла мне только вдоволь упрёков. Читая «Дао дэ цзин», я наткнулся на изречение, что при занятии делами, которые по душе, нужно быть «ровным и спокойным, словно переправляешься через реку зимой», а при занятии тем, чем должен, нужно быть «внимательным и осмотрительным, как если бы тебя со всех сторон окружали опасности». К сожалению, это так. Но эти две строчки стали лекарством, способным излечить мои слабости!»

Молодой чиновник, обласканный королём-реформатором, не мог не иметь политических врагов. К тому же принятие учёным «Западного учения» и католицизма означало, что даже протекция короля не могла дать ему полную защиту. В итоге в январе 1800 года Чон Ягён ушёл в отставку и вернулся в родную деревню, где он сделал себе дом на лодке, чтобы жить и рыбачить вместе с семьёй. Он даже подготовил именную табличку для лодки с соответствующим пожеланием. Но не успел её повесить: после скоропостижной смерти короля летом того же года начались гонения на католиков. Сам Чон Ягён и его средний брат Чон Якчон с трудом сохранили жизни и были сосланы в отдалённые места, но его второй средний брат, который упорствовал в своей вере, принял мученическую смерть.

Помимо Тасана у учёного был ещё один «хо» — Самми, что означает «три брови». Отсюда и название сборника его детской поэзии — «Саммичжа чип». В результате перенесённой в детстве оспы правую бровь Чон Ягёна рассёк шрам, из-за чего казалось будто у него три брови. У учёного было 9 детей, но оспа и корь унесли шестерых из них. О смерти своего самого младшего сына Чон Ягён узнал в ссылке. «Мне было бы лучше умереть, чем жить, но я живу, а тебе было бы лучше жить, чем умереть, но ты умер!», — написал он, охваченный глубокой печалью отца, потерявшего ребёнка.

Чон Ягён посвятил подобные строки, исполненные скорби, каждому из своих умерших детей. Все они, за исключением его старшей дочери, умершей спустя 4 дня после рождения, покоятся на семейном кладбище на склоне горы за его родной деревней. Такая чудовищная личная потеря побудила учёного заинтересоваться проблемой лечения инфекционных болезней и написать два труда — по лечению кори и профилактике оспы.

Вернувшись из Канчжина после 18 лет ссылки в родную деревню, Чон Ягён, словно в качестве компенсации, был благословлён 18 годами жизни на родине. В последние годы жизни учёный называл себя Ёльсу, ещё одним именем реки Хан-ган. Родившись на берегу Хан-гана, он мечтал о мирной жизни в сельской местности, но реальность не дала ему такой возможности. В 1819 году, через год после возвращения на родину, учёный отправился на поля в Мунам (в волости Сочжон-мён нынешнего уезда Янпхён). Прежде каждую осень он проводил там много дней, присматривая за посевами вместе с одним из старших братьев, Чон Якчоном, когда они отправлялись на лодке навестить могилу отца в Чхунчжу. «40 лет назад я начал мечтать о том, чтобы жить здесь, возделывая поля», — вспоминал учёный. Его брат умер за три года до этого на острове Хыксан-до, куда он был сослан.

Чон Ягён провёл последние годы жизни за редактированием и вычитыванием трудов, написанных в изгнании. Но это не означает, что он совсем утратил свои странности и необычные способности. Учёный оставил 16 стихотворений о том, как справиться с жарой. Достаточно взглянуть на названия лишь некоторых из них: «Играть в “падук” на прохладной бамбуковой циновке», «Слушать цикад в восточных лесах», «Погружать ноги в воду лунной ночью», «Подрезать ветки деревьев перед домом, чтобы не мешали ветру», «Прочистить канавы, чтобы дать дорогу воде», «Поднять виноградные плети на стреху», «Сушить книги на солнце вместе с детьми», «Сварить острый рыбный суп в глубоком котелке». Может быть, учёный в силу особенностей организма более прочих страдал от жары? Или отличался корпулентностью?

Мемориальный комплекс Тасана в его родной деревне включает в себя его могилу, отреставрированный дом, где он родился, а также Культурный центр Тасана и Мемориал Тасана. В культурном центре выставлены многочисленные труды учёного, написанные им в изгнании, а в мемориале представлены разнообразные экспонаты, имеющие отношение к Чон Ягёну, в том числе первый в Чосоне кран, использовавшийся при строительстве крепости Хвасон в Сувоне.