한국국제교류재단

Если проехать около 20 минут на машине на юго-восток из Суанбо, деревни горячих источников в Чхунчжу,откроется место, где в древности стояли печи для обжига. Отсюда извилистая тропа ведёт к руинам старинного храма, где стоит разрушенная каменная пагода и огромная каменная статуя Будды Майтрейя. Это храм Мирык-тэвон, или Великий монастырь Майтрейи, славившийся своим великолепием в эпоху Корё (918—1392 гг.). За храмом каменные указатели показывают дорогу в сторону перевала Ханыль-чжэ (Небесный перевал). Здесь, на низкой вершине перевала, берёт начало самая древняя горная дорога Кореи, упоминаемая в исторических хрониках. Она ведёт вниз, к Мунгёну — административному, транспортному и экономическому узлу региона.

Лес вдоль извилистой тропы густой, но не мрачный. Дорога пронизана уютом и спокойствием, поэтому шаг сам собой замедляется, а взгляд лениво отдыхает на деревьях причудливой формы и на полевых цветах, расцветших между камнями.

В дождь, если поток стекает в сторону Мунгёна, он впадает в реку Нактон-ган, а если течёт в сторону Чхунчжу, становится водами Хан-гана. Земля на стороне Чхунчжу называется Мирын-ни (Мирык-ри), т.е. деревня Майтрейи, она воплощает потусторонний мир. Тогда как со стороны Мунгёна расположена Кваным-ни (Кваным-ри), т.е. деревня Авалокитешвары, воплощающая этот мир. На дороге к Кваным-ни, сейчас, к сожалению, заасфальтированной, тоже повсюду остались каменные статуи Будды.

Столетия назад перевал Ханыль-чжэ назывался Керим-нён (Керип-рён), то есть «перевал в форме стоящего петуха». В «Самгук саги» (1145 г.) есть такая запись: «В третьем году (156 г.) <…> в четвёртом месяце <…> открыли дорогу через перевал Керип». Однако историки высказывают осторожные предположения, что этот перевал использовался как транспортный путь проживавшими на этой территории племенами ещё до нашей эры. Чтобы закрепить за собой реку Хан-ган, являющуюся водным путём, пересекающим Корейский полуостров, три древних государства — Пэкче, Когурё и Силла — бились за эту землю на протяжении нескольких сотен лет. Но в то время Силла была маленьким государством с центром в Кёнчжу, а её королевская власть оставалась слабой. Хотя этот проход находился на имеющей важное значение приграничной территории, это не значит, что здесь всегда были только солдаты. С древних времен по этому пути возили в обе стороны товары, произведённые на юге и севере Корейского полуострова. Более того — именно этой дорогой воспользовался когурёский монах Адо (Адо Хвасан), первым начавший распространение буддизма в Силла. Деревня Море в Куми, где, по легенде, Адо проповедовал идеи Будды, сейчас считается священным местом силлаского буддизма.

Некоторые амбициозные силласцы отправлялись в Танский Китай, переживавший золотой век культуры и искусства. Чтобы добраться до Чанъаня, первой столицы династии Тан, самым безопасным было, отправившись из Кёнчжу, пройти через несколько городов, затем перейти через Ханыль-чжэ в Чхунчжу, оттуда по реке Хан-ган проследовать к западному побережью и там, сев на корабль в порту Танынпхо, отправиться на север.

Согласно историческим записям, почитаемые силлаские монахи Вонхё (617—686) и Ыйсан (625—702) минимум дважды проделали этот путь туда и обратно. 34-летний Вонхё в 650 году вместе с Ыйсаном преодолел этот перевал с намерением отправиться учится в Танский Китай, но на Ляодуне они были схвачены солдатами приграничного гарнизона Когурё и отправлены обратно.

10 лет спустя Вонхё и Ыйсан снова попытались пробраться в Танский Китай. Но в этот раз во время ожидания судна в Танынпхо Вонхё неожиданно оставляет Ыйсана и возвращается. В «Хэдон косынчжон» («Сказание о выдающихся буддийских монахах Кореи», 1215 г.) содержится известная история о причине этого поступка. Проснувшись ночью, Вонхё в полудрёме попил воды, которая показалась ему прохладной и сладкой, но, проснувшись, он обнаружил, что это была дождевая вода, скопившаяся в человеческом черепе.

Тогда Вонхё понял, что всё зависит от нашего восприятия.

Впоследствии, в эпоху доминирования культуры династий Тан и Сун, Вонхё разработал оригинальную систему идей, оставив большой след в истории корейского буддизма, а Ыйсан, закончив обучение в Танском Китае, по возвращении способствовал процветанию буддизма в Силла.

Чогок-кван, вторые ворота Мунгён Сэ-чжэ, были построены в 1594 г.вместе с внутренними крепостными стенами. Это были первые из трёх ворот, построенных на этом перевале. Местность, где они расположены, отличается особым рельефом.

В эпоху Корё Мирык-тэвон был храмом и в то же время популярным местом путешествий. Он служил перевалочным пунктом и постоялым двором для чиновников, ездивших по государственным делам. Эпитафия на могиле госпожи Хо (1255—1324), жены человека по имени Ким Бён, даёт представление о веяниях того времени. Когда её муж умер, женщина построила храм возле его могилы, где более 10 лет молилась об упокоении его души, проводя буддийские ритуалы и вручную копируя сутры, используя золотые и серебряные чернила. Затем в возрасте 57 лет она отправилась в паломничество по известным храмам и знаменитым горам, посетив в том числе Мирык-тэвон. В эпоху Корё, когда буддизм был государственной религией, мужчины и женщины были относительно равноправны, и паломничества женщин по святым местам не были редкостью.

Примерно 40-минутный подъём на юг от Ханыль-чжэ приводит нас на вершину горы Тханхан-сан. Оттуда, следуя взглядом вдоль мягкого гребня горы и минуя несколько вершин между складками гор, можно увидеть внизу Чорён-гван, последние из трёх ворот на Мунгён Сэ-чжэ. Это место тоже является водоразделом: дождевая вода с крыши ворот окажется в реке Хан-ган, если потечёт на северо-запад, к Чхунчжу, или станет водами Нактон-гана, если направится на юго-восток, в сторону Мунгёна. Эта дорога, идущая из Чорён-гвана на вершине через вторые ворота, Чогок-кван, к первым воротам, Чухыль-гван, соединяет Чхунчжу и Мунгён. Путь от Ханыль-чжэ по гребню горы до Мунгён Сэ-чжэ занимает половину светового дня.

Мунгён Сэ-чжэ активно осваивался в ранний период Чосон и в следующие 500 лет был известным горным переходом и важной частью Ённам Дэро (Великой дорогой Ённам), соединявшей Ханян и Тоннэ (Тонрэ), т.е. нынешние Сеул и Пусан. По какой же причине жители Чосона, отказавшись от относительно пологого Ханыль-чжэ, дороги, использовавшейся более 1000 лет, решили освоить более крутой перевал Мунгён Сэ-чжэ, который к тому же был на целых сто метров выше?.

Достоинством Ханыль-чжэ было то, что он вёл к реке Хан-ган, по которой ходили грузовые суда, перевозившие зерно, в том числе собранное в качестве налогов. Однако, когда Корё утратило былую силу вслед за закатом династии Юань, которая одно время обладала достаточной мощью, чтобы представлять угрозу для Японии, по морям стали рыскать японские пираты.

Из-за увеличения числа нападений перевозки по морю сократились. Не сумев стать преградой во время вторжения монголов и Красных повязок, Ханыль-чжэ перестал выполнять функцию линии обороны. Тогда как Мунгён Сэ-чжэ, напротив, был труднопреодолимым, а значит давал преимущество для обороны, да и путь по суше выходил короче.

Японские пираты неистовствовали до начального периода Чосон. Тхэчжон, третий монарх Чосона (годы правления 1400—1418), используя военные силы и торговлю для сдерживания пиратов, в то же время сосредоточился на создании сети дорог, пронизывающей всю страну, для обеспечения быстроты сообщения и перемещения. Он внедрил систему охраняемых почтовых станций («ёкчхам»), где чиновники, ездившие по делам государства, могли найти свежих лошадей, а также ночлег с питанием. В отличие от эпохи Корё, когда станции или постоялые дворы ставили в природных опорных пунктах, таких как высокие горы или переправы через реки, в Чосоне их строили системно: через каждые 30 ли (около 12 км) ставили станцию, а через каждые 10 ли (около 4 км) — постоялый двор. Примерно в это же время Мунгён Сэ-чжэ стал частью Великой дороги Ённам. Путь через Мунгён Сэ-чжэ был короче, чем через другие перевалы. Правда, дорога была такой узкой, что два человека, идущие рядом, соприкасались бы плечами. Но в аграрной стране, где не занимались животноводством, такой путь по суше был вполне приемлемым.

Трудно понять, почему при строительстве этой дороги не возвели оборонительные стены. В 1592 году, когда японская армия вторглась в Чосон и быстро продвигалась на север, её не смогли остановить здесь, в узком ущелье, которое должно было бы послужить естественной преградой. В Чхунчжу корейские силы дали бой японцам, но проиграли в кавалерийском сражении. Весть об этом поражении привела к тому, что король Сончжо (1552—1608) оставил столицу и бежал. В следующем году по совету премьер-министра Ю Соннёна (Сонрён) (1542—1607) на перевале для обороны построили двое ворот. Но фортификационное сооружение из трёх ворот, которое мы видим в наши дни, было завершено только в начале XVIII века, после второго вторжения маньчжуров в 1636—1637 годах. Но после этого больших войн не было, поэтому ворота служили для охраны границ и проезда посланников с дипмиссиями.

И Корё, и Чосон не смогли избежать взлётов и падений из-за иностранных вторжений, но жизнь вокруг Мунгён Сэ-чжэ чётко поделилась на два периода. Из 10 крупнейших городов Чосона, которое было конфуцианским государством, половина располагалась на Великой дороге Ённам, поэтому Мунгён Сэ-чжэ стал горным переходом, символизирующим некоторые аспекты культуры Чосона. Экзамены на получение чиновничьей должности проводились и в эпоху Корё, но в эпоху Чосон они стали регулярными. Только сдав этот экзамен, называемый «кваго», можно было сделать карьеру, поэтому многие сонби из региона Ённам отправлялись по этой дороге с мечтой стать государственным чиновником. Как следствие, путь обратно превращался либо в триумфальное возвращение в родные края в случае успешной сдачи экзамена, либо был исполнен стыда и тяжелых вздохов в случае провала.

В то же время этой дорогой пользовались конфуцианцы, направляясь в столицу, чтобы обратиться к королю с наставлением или подать докладную записку. Они отправлялись из Андона, оплота конфуцианцев, взяв с собой бумаги с обращением к королю. Чтобы преодолеть Мунгён Сэ-чжэ, им требовалось около четырёх дней, а вот на то, чтобы передать прошение королю и вернуться с ответом домой, уходило около трёх месяцев. В дополнение к сонби станции и постоялые дворы вокруг перевала были заполнены тайными ревизорами, которые, получив спецназначение короля, инкогнито отправлялись с ревизией по провинциям, а также чиновниками, доставляющими правительственные документы, и любителями прекрасного, посещающими живописные места. Между первыми и вторыми воротами есть павильон, где новый губернатор Кёнсан-до встречался со своим предшественником для передачи дел и служебной печати. Перед павильоном есть маленький водопад, куда любили приходить поэты и художники.

Важными гостями, преодолевающими Мунгён Сэ-чжэ, были дипломатические миссии в Японию. В составе таких миссий, призванных, залечив раны, оставленные Имчжинской войной, наладить обмены между двумя странами, было от 400 до 600 человек, представлявших цвет культуры и учёности Чосона. Выехав из Сеула и проехав через несколько городов, они пересекали Мунгён Сэ-чжэ и, добравшись до Пусана, садились на корабли. Их ночлег и питание в пути обеспечивались за счёт местных властей, поэтому в королевском дворе просили членов миссии пользоваться разными дорогами на пути туда и обратно, чтобы один и тот же регион не нёс двойные расходы.

Тхокки-бири (Кроличья дорога вдоль обрыва) — это самый опасный участок Великой дороги Ённам. Он пролегает по краю крутого обрыва, под которым несёт свои воды Ён-ган. Камни, которыми вымощена дорога, отшлифованы ногами тех, кто ходил по ней на протяжении долгих сотен лет.

Миновав третьи ворота, перевалив через несколько скалистых вершин и пройдя около полутора часов по крутой тропе с множеством ступеней, оказываешься на вершине горы Чорён-сан высотой 1026 метров. В трёх километрах от этого места вниз, на юг, находится перевал Ихва-рён (перевал Цветков Груши). Это ещё один водораздел: если вода стекает в сторону Квесана, она попадает в реку Хан-ган, если в сторону Мунгёна — в Нактон-ган.

Ихва-рён переходили обязательно группами — настолько трудной была дорога и так много диких зверей могло напасть на странника по пути. Это был единственный путь, пролегающий с востока на запад и соединяющий Мунгён в провинции Кёнсан-до и Квесан в провинции Чхунчхон-до, поэтому очевидно, что он должен был существовать с древних времён, но подтверждающих это исторических записей нет. Правда, исходя из рассказов пожилых очевидцев, утверждающих, что в молодости они видели, как через Ихва-рён шли люди с грузами на спине и торговцы скотом, которые гнали волов, можно предположить, что он использовался как путь в Чхунчжу в обход главной горной дороги Мунгён Сэ-чжэ.

Кем же были эти люди, которые отказались от безопасной дороги Мунгён Сэ-чжэ с множеством мест для ночлега в пользу прохода, по которому можно было передвигаться только группами? Возможно, в большинстве своём это были мелкие торговцы, которые ездили по рынкам и торговали всякой всячиной. Вместо того чтобы пойти через Мунгён Сэ-чжэ, где рыскали сыщики уголовной полиции, которые могли придраться к ним в надежде на взятку, бродячие торговцы предпочитали двигаться группой через Ихва-рён, прислушиваясь к вою лесных хищников. Будучи не самым уважаемым сословием в истории, эти люди, тем не менее, часто вставали плечом к плечу и рисковали своей жизнью, сражаясь в первых рядах, когда страна оказывалась в опасности.

Старая дорога через Ихва-рён, в отличие от дороги через Ханыль-чжэ и главной дороги через перевал Мунгён Сэ-чжэ, в 1925 году, в период японского колониального правления, превратилась в новую дорогу, соединяющую Ённам с Сеулом. Но в 1994 году появился тоннель Ихварён, а в 2001 году рядом прошла скоростная автомагистраль Чунбу, поэтом она опустела, и сейчас этой тихой дорогой пользуются любители походов в горы и велосипедисты.А какую из этих трёх дорог предпочли бы вы?

Огромное гранитное изваяние Будды Майтрейи (10,6 м) стоит на том месте, где некогда был Мирык-тэвон — Великий монастырь Майтрейи. Напротив него есть 6-метровая пятиярусная каменная пагода и каменный фонарь. Мирыктэвон, построенный предположительно в начале эпохи Корё, одновременно служил странствующему люду постоялым двором.